Чем занимаются вьетнамцы в чечне после штукатурки. Уведомления. «Вот же шалавы»
«Слушай, эй! Слушай! В эту сторону больше никто не едет! Кто вернется, того ждет тюрьма. Давай все прямо, туда пошли!» С такой «речью» офицер Урус-Мартановского РОВД обратился к вьетнамцам, которых построили в колонну на границе с Ингушетией. Переводчика не было, но вьетнамцы по «красноречивым» жестам полицейского поняли, что надо двигаться в сторону Ингушетии.
Ликвидаторы разрухи
Вьетнамцы, как и гастарбайтеры из Средней Азии и Грузии, появились в Чечне сразу после окончания активной фазы войны. Они были не только дешевой рабочей силой, но и в принципе единственными мужчинами, которые могли относительно свободно передвигаться по городам и селам Чечни, не привлекая к себе внимание федералов, видевших в каждом чеченце боевика.
Гастарбайтеры работали за гроши, и старались выполнить порученную работу в максимально короткий срок, что было очень важно, учитывая местные традиции и менталитет. Чеченский строитель мог пропасть без вести, не придти на работу (похороны, свадьба, и т.д.), что, соответственно, «замораживало» строительство на неопределенное время…
Но тогда гастарбайтеров было немного. Шла война, восстанавливали лишь жизненно важные объекты. Настоящее нашествие трудовых мигрантов из Вьетнама, Китая и Средней Азии началось несколько лет назад, когда Рамзан Кадыров объявил, что Чечня становится одной огромной стройкой.
Гастарбайтеры мгновенно заполонили все государственные и частные стройки, соглашаясь работать за убийственно низкую зарплату. Они практически полностью вытеснили местных рабочих из сферы строительства. Чеченцы были вынуждены, как и в советские времена, искать работу в соседних регионах, в том числе и на стройках России.
В обществе росло недовольство заезжими строителями. Однако все понимали, что они выгодны местному строительному бизнесу и, как утверждали злые языки, отдельным полицейским и сотрудникам УФМС. В сети появилась даже информация о том, что в республике «вьетнамский вопрос» решала некая Лена – вьетнамка, владевшая русским языком и нашедшая общий язык с местными коррупционерами. Она якобы установила ставку за документы на одного вьетнамца: весна-осень 2000 рублей, а зимой 1000; если Лена помогала найти работу, то требовала 10% от заработанного.
Ничего с этим сделать простые люди не могли, тем более в Чечне, где каждая стройка была ударной и под личным контролем сами знаете кого. Проверить достоверность этой информации в Чечне, естественно, невозможно в силу вполне понятных причин.
Чемодан, вокзал и топай
Чечня — маленькая республика, в которой любой слух распространяется буквально за считанные секунды. Пару месяцев назад по республике начали ходить слухи об отрубленной голове чеченца, не заплатившего вьетнамцам за работу, о приставании к десятилетней девочке, о воровстве вьетнамцами собак, которых они употребляют в пищу. И даже о каннибализме. Все это активно обсуждалось на улицах и в социальных сетях.
Потом в соцсетях появилось видео — неизвестные избивают в помещении 4 вьетнамцев, обвиняя их в приставании к женщинам и угрозах убивать чеченцев. Слухов было так много, что вьетнамцы стали в глазах чеченского общества буквально воплощением зла. Однако, нет ни одного уголовного дела, возбужденного в отношении вьетнамцев в Чечне. Есть официальные данные только об арестованных, оштрафованных, выдворенных за пределы республики гражданах Вьетнама.
Но есть и другая версия столь резко изменившегося отношения к вьетнамцам в Чечне. По словам местных жителей, не поддавшихся массовой истерии, все дело в том, что в Чечне упали темпы строительства, и самые громкие и большие объекты, типа Грозный-Сити, Аргун-Сити, завершены. Оставшиеся без средств к существованию вьетнамцы начали бродяжничать по Чечне в поисках работы. Естественно это не понравилось ни местным жителям, ни органам власти, включая отдельных представителей МВД и УФМС, которые потеряли интерес к оставшимся без денег гастарбайтерам.
Слава Богу, до «Варфоломеевской ночи» дело не дошло. Власти мгновенно бросили все силы на отлов и депортацию несчастных безработных. Однако, вьетнамцев депортируют не на историческую родину, а… в соседние регионы, что в итоге приводит к тому, что некоторые из них пытаются вернуться обратно в надежде найти работу через своих знакомых из числа местных жителей.
«Когда мы вылили подпольное вино в унитаз, он окрасился в кислотно-розовый цвет»
5 октября Рамзану Кадырову исполняется 40 лет. Накануне юбилея вновь избранный глава Чеченской Республики назвал ее «самым стабильным регионом» в Европе.
Наш спецкор изучила тайную жизнь столицы Чечни Грозного, побывав в секретном алкогольном магазине, ночном клубе и узнав особенности местных взаимоотношений полов.
Одним из главных достижений юбиляра стал введенный им семь лет назад «сухой закон» - строже, чем установил в 1985 году Михаил Горбачев для всего СССР. На всю Чечню - всего несколько магазинов, где алкоголь отпускают строго с 8 до 10 - утра. И все же выпить здесь ночью можно, но тост за здоровье именинника поднимать нельзя.
«В глаза не смотри»
В глаза не смотреть, - напутствовал меня радушный чеченец Рустам с бородой «под Рамзана» у входа в послевоенный символ республики - высотку «Грозный-сити». На верхних этажах этих башен - единственное на всю республику место, где легально продают алкоголь не утром, а днем и вечером. Ночью уже не наливают: ресторан закрывается ровно в полночь.
Это устроили для приезжих, чтобы Чечня производила впечатление современного, гостеприимного субъекта, живущего как вся Россия, - объяснил мой провожатый. - Тут действуют свои законы. Соблюдайте их - и произведете на местных хорошее впечатление.
Символ восстановленной республики - высотки «Грозный-сити».
Больше всего правил, конечно, для женщин. Ею в Чечне считаешься с момента полового созревания, то есть с 11–12 лет. Женщина любого возраста и социального положения здесь не ходит одна - ни ночью, ни днем.
Чеченка всегда под присмотром и должна кем-то сопровождаться - мужчиной (он идет впереди), другой женщиной, в крайнем случае ребенком, хоть младенцем. Из мужчин женщину могут сопровождать: муж, брат, отец, родственник, дальний родственник, в крайнем случае добропорядочный многолетний друг семьи, хотя это и нежелательно. У женщины не может быть знакомых мужчин, которых знает только она одна, тем более друзей среди знакомых мужчин.
Мужчине, кроме самых близких родственников вроде мужа или отца, строго нельзя касаться любой женщины, а женщине - мужчины. При встрече знакомые чеченцы, коллеги по работе, соседи по дому, учащиеся одного учебного заведения или их родители, если они разных полов, не целуются, не обнимаются, не хлопают по плечу, не жмут руки.
И что, если женщина пойдет с мужчиной в горы, он руки ей не подаст на опасном переходе?
Не подаст, - отрезал Рустам. - Зачем женщине вообще ходить в горы? Это дело мужчин, это испытание для джигита. Если уж она туда идет, то пусть тоже себя испытывает и не ждет помощи. Подал бы руку, только если бы она в пропасть срывалась, зачем грех на душу брать? Но и то через силу: прикосновение к женщине - оскорбление для нее, значит, ее принимают за особу легкого поведения.
Другой запрет для женщин - не смотреть в глаза постороннему мужчине при общении - тоже просят соблюдать не только местных.
При этом в Чечне все очень вежливые, и женщина должна первая здороваться с любым незнакомым мужчиной в помещении, например, в магазине. Во время приветствия нужно улыбнуться и посмотреть прохожему в глаза, но только в этот раз. Дальше, если незнакомец спрашивает вас, который час, как пройти в библиотеку, вернее, в мечеть, отвечать следует, скромно потупив взгляд.
Так и живут: в том же ресторане в высотках официант-мужчина смотрит на женщину-клиентку или на повариху, а они на него - нет.
В самом центре Грозного, прямо напротив мечети «Сердце Чечни», находится единственное на всю республику место, где открыто наливают после заката.
Вечером для женщин дресс-код тут такой же, что и в дневное время: платье и юбки - ниже колен, лучше до пола; рукав - ниже локтя. Брюки маскируют туникой или кофтой до колен, с блузкой их сочетать вульгарно. Никаких декольте и оголенных спин, на юбке сзади вырез не допускается. Прическа - если не под платком, то хотя бы собрана, никаких распущенных волос.
А вот в этом ресторане нравы распутные, - продолжает Рустам - определить по его взгляду отношение к «распутным нравам» я не могу, так как не смотрю ему в глаза.
Одна его башня отдана под гостиницу - но в ней обычно живет меньше людей, чем посещает ресторан на самом верху.
Вторая башня - бизнес-центр, но офисы по большей части пустуют. Остальные - типа жилые дома, квартиры все выкуплены, по большей части чиновниками или приближенными к власти для видимости заполнения 18–40-этажных зданий. Но в них реально практически никто не живет: у чиновников свои родовые дома, метры в «Сити» нужны для галочки. Депардье именно тут квартиру подарили - он ее продал и больше в республике не появлялся.
Останься французский актер - катался бы в своей башне на чудо-лифте, которому позавидуют даже арабские шейхи.
Система пользования поражает. Вызывая один из четырех лифтов, пассажир уже внизу жмет на номер нужного этажа. Система думает несколько секунд и выдает ответ - придет ли лифт A, B, C или D. Все для того, чтобы женщины и мужчины лишний раз не пересекались: за одну поездку лифт обслуживает одного клиента и не подбирает других «по дороге».
Ислам-лифт довез меня до ресторана, прозванного моим сопровождающим «гнездом разврата». Ассортимент широкий, но бокал дешевого краснодарского красного сухого вина стоит как бутылка дорогого французского шампанского.
Здесь в отдельной зоне разрешается танцевать. Танцы - только бесконтактные, типа лезгинки. Только вот никто из чеченцев на танцполе не отрывался. Приезжие из всего алкоголя скромно заказывали вино.
Какую марку вы вчера брали, говорите? Не помните картинку на этикетке: дерево или домик? - старший менеджер, призванный официантами на помощь, пытался понять, чего же хотят гости. - В бутылке пробка или крышечкой завинчивалась?
«Думала, там правда вино будет?»
Ну, за мирное небо над Грозным! За дружбу народов! - предложил Абдулла, и мы чокнулись бокалами красного.
Гулять в ресторане гостиницы - очень дорого и совершенно не интересно. Напиться и безобразничать там не получится - посиделки происходят под присмотром вооруженной автоматами охраны. Поэтому я «съехала» из комплекса и нашла себе Абдуллу.
Абдулла (слева) и его друзья под шашлык пьют красное - в качестве него вишневый сок.
В Чечне женщина не имеет права самостоятельно знакомиться с мужчиной: их могут свести только друзья или родственники, причем цель у этих знакомств одна - создание семьи. «Просто погулять» с мужчиной нельзя. И до свадьбы все встречи проходят в обязательном порядке в присутствии кого-то еще.
Но для девушек есть лазейка - Интернет. С помощью Сети можно назначить встречу самостоятельно, без посредников. Чеченцы на каких только сайтах не сидят, и все с одной целью - устроить свидание.
Абдуллу я и нашла через соцсети. Посмотреть на него, чтобы решить, можно ли ему меня доверить, вышел, казалось, весь проспект Путина, где живут мои знакомые: на свидание женщина еще должна получить разрешение у тех, кто за ней присматривает. После получаса расспросов друзья моей семьи нас отпустили.
Сначала мы зашли в антикафе - мода на популярные в больших городах заведения, где платишь не за количество съеденного и выпитого, а за проведенное внутри время, наконец докатилось до Грозного.
Внутри шли отчаянные бои в бумажные настольные игры, которые просят привезти при оказии из Америки, как когда-то джинсы. Хит этой осени - бродилка «Африка»: надо с помощью смекалки первым составить определенный маршрут по Черному континенту.
Азартные игры запрещены, но тут ставим по-крупному, - похвастались чеченцы за соседним столиком. Ребят мне разглядывать было нельзя, а их деньги - можно. При ближайшем рассмотрении они оказались не от Банка России, а от «банка приколов».
В Чечне играть на деньги можно, но только на игрушечные. Хит сезона - бродилка «Африка», завезенная из Америки.
Во всех обычных кафе картина та же: никаких сигарет, кальянов, спиртного, игр на деньги. Когда мы обошли все общепиты, Абдулла повез меня в самое гулящее место на самой окраине Грозного - на «улицу шашлыков».
Это один сплошной ряд шашлычных, палаток двадцать. Жарят шашлык из всего, кроме свинины, даже из верблюдов. И маринуют их сотней способов, даже в киви. Уж тут-то, под шашлычок, как не оказаться под полой вину?
Вам красное или белое? - в палатке со звучным названием «Сочный шашлык мощный» выбор поинтереснее, чем в самом «Грозный-сити».
Жарят шашлык из всего, кроме свинины, даже из верблюдов. И маринуют их сотней способов, даже в киви.
Красное! Сухое, если можно! - обрадовалась я.
У нас один вид, - засмеялся мангальщик.
Через три минуты нам принесли кувшин и бокалы для виски - винных у них не было. Мы разлили и чокнулись за мирный Грозный и дружбу народов. Ой, да в стакане же вишневый сок!
Ты что, думала, там правда вино будет? - засмеялся Абдулла. - Не, нельзя у нас нигде, даже на этой улице, но под шашлык иногда хочется. Вот и придумали хитрость: в бокалы наливают сок. Кто хочет красного - вишневый, кто белого - виноградный. Ну, будем!
«Вот же шалавы»
Она сказала, что ей так нравится красный шарик, ох, что творят! - напряженно выговаривал Ибрагим, с которым меня свел его лучший друг Абдулла. Его он рекомендовал как самого отвязного чеченца во всей Чечне. Если и можно отыскать в Грозном тайную ночную жизнь, то только с ним.
В 5 часов вечера мы сидели с Ибрагимом в самом развратном, по его многолетним наблюдениям, месте во всем Грозном - ресторане национальной чеченской кухни в самом центре города, на проспекте Путина. Ресторан этот был отчасти парадным - сюда, как и в «Грозный-сити», водят делегации и важных гостей, но цены здесь в несколько раз ниже. И никакого алкоголя.
Мимо окон то и дело ходил мальчик со связкой красных и белых воздушных шариков. Как только внутрь зашли три громко смеющиеся чеченские девушки на каблуках и в юбках на миллиметр выше колена (допустимый минимум; за два миллиметра выше колена и побибикать из машины могут), зашел и он. Девушки подошли к обедающим чеченским мужчинам, мальчик - за ними.
Вот же шалавы, - зло прокомментировал Ибрагим, когда послушал их разговор на чеченском. - Одна сказала: «Мне так нравится белый шарик». А другая: «Ой, красный шарик - такой красивый». А третья... Цензурных слов нет! Прямо так и попросила ей купить шарик! Они еще смеются! Смеяться женщине в присутствии мужчины вообще запрещено!
Оказалось, в Грозном действуют такие шпионские правила конспирации, что оценил бы сам Штирлиц. Помните, он обращал внимание профессора Плейшнера на условный сигнал - цветочный горшок?
У чеченцев - шарики. Красные, белые - непринципиально, просто эти два цвета продаются на рынке. Если чеченка говорит, что ей нравится шарик, а уж тем более если откровенно просит купить, значит, она легких нравов. Это чуть ли не единственный способ познакомиться вживую (не через Интернет), без посредников в виде родственников или подруг. Только через шарик - прямо в открытую пока еще запрещено.
Самая отчаянная плотская любовь - у чеченок, - делился Ибрагим за столиком, где, по его уверению, между нами сидел шайтан, так как где только двое, там и он.
Шайтан есть, а секса нет. Совсем. В Чечне это слово под запретом. Не произнес его даже Ибрагим, признавшийся, глядя на разврат в кафе, что сам в свои 33 встречается одновременно с шестью (!) женщинами и все - чьи-то вторые или третьи жены, поэтому мужского внимания им не хватает. У мужчин в этом плане две крайности - вот Абдулла в свои 37 все ждет свою единственную и соблюдает целомудрие...
Мужчины сидели вдоль всего проспекта Путина на складных табуретках и в тюбетейках. Когда мы проходили мимо, один из них встал, шагнул в нашу сторону и помахал прямо у меня перед носом увесистой пачкой пятитысячных купюр. Самых настоящих, а не как в антикафе.
Это у нас обмен валют такой, - подсказал Ибрагим. - Обменники тоже есть, но местные меняют по старинке - на улице. Здесь честно и безопасно. И курс хороший. Вообще весь город вечером, наверное, самый безопасный в России: преступность нулевая.
В Москве банкоматы - только в зданиях, здесь - прямо посреди улицы, никем не охраняемые, под прикрытием козырька от бывшей телефонной будки или почтового ящика.
Поэтому я совсем не испугалась, когда в подворотне мы увидели человек двадцать сидящих бородатых молодых чеченцев. Они повскакивали со своих табуреток. Пачек банкнот у них в руках не было.
У этих вообще денег нет, - шепнул Ибрагим. - Это местная биржа труда. Куча молодежи в республике без работы. Вот сидят весь день на табуретках в надежде, что кто-то с рынка подкинет им задание - товар там разгрузить...
Во всем Грозном есть всего два тайных магазина, где после заката отпускают спиртное. Один из них в микрорайоне, где живет Ибрагим. Мы пробирались к нему темными потайными закоулками.
Вот тут у нас бордель, - показал Ибрагим, махнув рукой на неприметное кафе у обочины.
Так туда нам и надо! - никогда еще я не была так близка к тайной ночной чеченской жизни.
Спятила, что ли, - возмутился мой спутник.
Оказалось, борделем в Чечне называют вовсе не бордель (здесь их нет - ни явных, ни тайных), а место, где мужчине с женщиной можно познакомиться без мальчика с шариком.
Официантка в кафе или автомойщица на мойке незаметно на чеке пишет свой номер телефона - и все, считай, она твоя, так как других поводов для знакомства, кроме как для утехи, нет, тут не знакомятся просто так, - раскрыл Ибрагим схему, которой и сам пользовался не раз.
Мы дошли до обычного продуктового магазина (супермаркетов в Грозном тоже нет), и тут впервые Ибрагим попросил меня вести себя тихо и лишних вопросов не задавать:
Если из-за тебя нашу последнюю отдушину закроют, зарэжу, - пошутил он.
Магазин был совсем конспиративным: внутри - обычные ряды со всяким товаром, сонная кассирша. Ибрагим что-то тихо сказал по-чеченски, и вышел хозяин. Он пригласил нас пройти за белую дверь, которая вела как будто на склад...
Мы вошли, белую дверь за нами тут же закрыли. Внутри ее охраняли два чеченца, и я почувствовала, что без покупок мы отсюда точно не уйдем... Ассортимент и правда был на любой вкус. На бесконечных стеллажах от пола до потолка - ящики водки, пива, виски, вина и... Да и все.
Экзотики, вроде текилы, не держим - не берут, - пожал плечами хозяин.
Цены демократичные: бутылка водки - 100 рублей, пива - 50, виски - 2500, вина - 250. Взяли грузинское полусладкое - другого не было.
Пока мы в подпольном алкомагазине пытались отыскать красное сухое, хозяин-чеченец стоял на стреме
Хозяин тщательно завернул бутылку в несколько черных пакетов, хотя камер нигде в магазинах в Грозном нет. На кассе мы просто сказали, что внутри. Кассирша проверять не стала, а хозяина уже рядом не было: в тайных алкомагазинах все на доверии и чека не выдают.
«После второго глотка я начала задыхаться»
Давай, сделай это, - Мурад смотрел выжидающе и одобряюще кивал: мол, смелее. Ибрагим сзади преградил путь к отступлению и жестами подталкивал к своему двоюродному брату. Когда я сделала то, что они хотели, в глазах потемнело...
Они вынудили меня пожать Мураду руку. За четыре дня в Грозном меня не коснулся ни один мужчина, ни одному из них я не посмотрела в глаза - и теперь я чувствовала себя как официантка или мойщица, написавшая на чеке свой номер.
Мурад просил прощения и объяснял, что в Вене, где он, став беженцем тринадцать лет назад, живет и учится на юриста, все так делают - жмут друг другу руки, смотрят в глаза. Даже обнимаются, хотя сам он не пробовал.
Пить вино из тайного алкомагазина Ибрагим повел меня к своему кузену Мураду, который живет один: «тайные ночные клубы» в Грозном если и устраивают, то не в подъездах, не на чердаках или в подвалах, а на квартирах. Но они и правда тайные - никто там не фотографируется, свое времяпрепровождение в соцсетях не афиширует - открыто пить запрещено.
Чеченцы, если хотят оторваться, едут в Пятигорск, - раскрыл все карты Ибрагим. - Это самый развратный город всего Кавказа, там можно все.
Признаться, многие хотели бы в Чечне жить по-светски, но Рамзан не разрешает, - добавил Мурад. - В республике много таких, как я, беженцев, которые выросли в годы чеченских войн в Европе и видели, какая там жизнь. В родной Грозный я приезжаю на два-три месяца в году - навестить родных. У меня тут трое дядюшек, три тети и бабушка. Конечно, скучаю по европейской ночной жизни, в Грозном тоскливо.
Пусть хоть неписаные, но все же законы будут, - возразил Ибрагим.
Для пущего разврата мы включили музыкальный канал, на котором показывали современные видеоклипы. Извивающиеся полуголые девицы в Чечне в присутствии чеченцев смотрятся совсем по-другому. Это телевизионный максимум, позволенный тут, и то это обычное для нас МУЗ-ТВ не в открытом доступе, а на платной спутниковой тарелке. Порноканалы заблокированы даже на них.
Пока Ибрагим горячо комментировал увиденное, Мурад искал, чем бы открыть грузинское полусладкое. Даже такие европейские чеченцы не привыкли пить - в его доме просто не было штопора. Проталкивали пробку пальцами и шариковой ручкой.
Какое вино, такой и штопор
Пить это было невозможно - после одного глотка у меня свело живот, после второго я начала задыхаться. Ибрагим опытным взглядом определил, что, скорее всего, это подделка, синтетическая.
Да уж, - только и сказал Мурад. - Ладно, принесу вам кое-что покрепче и побезопаснее.
Через десять минут он вернулся с двумя чайниками - заварочным и для кипятка. Да, в Грозном, насколько я поняла, нет электрочайников: считается, что женщина не должна отходить от плиты, пока на ней что-то готовится, даже чай, и не стоит таким образом облегчать хозяйке жизнь.
Когда мы вылили вино в унитаз, он окрасился в кислотно-розовый цвет.
За чаем Мурад пожаловался, что держал в доме кальян, купленный в Вене, но его украли друзья - растащили все, кроме одного шланга.
Единственным местом в городе, где можно было покурить кальян, было кафе «Дамаск» на улице Розы Люксембург, но его давно закрыли, - вспомнил Ибрагим. - И сауну с девочками Кадыров закрыл лично. Она досталась нам в наследство от Ханкалы - русской военной базы.
Кроме вина остальное в нашем «тайном ночном клубе» на квартире Мурада было прилично: мы сидели в разных концах комнаты, не танцевали, не смеялись.
Могла бы я сюда прийти в мини-юбке? - поинтересовалась у ребят.
Ты бы не дошла и не доехала, - не раздумывая, сказали они. - Да и дома мы бы тебе переодеться не дали: мы женщин любим, но не хотим, чтобы они в нашем присутствии вели себя так, как в кафе на проспекте Путина. Смеяться в присутствии мужчин, юбка выше колен - это исключено.
А выпить вы бы чеченке позволили, как мне?
Нет! Ни за что! - завелись братья. - Пьющая женщина - это позор! Мы тебе разрешили только потому, что ты не наша, не чеченка, потому что ты сама попросила купить это вино. Если бы не просила, мы бы тебе никогда в жизни его не предложили. Поэтому, собственно, у нас нет ни тайных, ни явных ночных клубов: женщинам там делать нечего, а без них неинтересно. Да и не забывай, что без посредников знакомиться все же нельзя, а главная цель любого ночного клуба - именно познакомиться.
Второй раз за вечер я почувствовала себя как девушка, просящая купить шарик.
Зато в Чечне нет изнасилований, - сменил тему Мурад.
Неправда, есть, - не согласился Ибрагим. - Случаи есть, но они не доходят до полиции, их опережает закон кровной мести. Если изнасилуют чеченку - родня заставит или жениться, или откупиться. Если окажется, что она была девственницей, - сразу убьют.
Мы быстро допили чай - ровно в 23.00 меня нужно было вернуть домой, это крайнее время, до которого в Чечне отпускают гулять женщину. По дороге Ибрагим попросил меня жевать жвачку: если бы чеченцы, друзья моей семьи, учуяли, что от меня пахнет алкоголем, пусть и синтетическим, не пустили бы на порог.
Вернувшись из самого малолюдного и пристойного «ночного клуба» в моей жизни, я все думала, чем же они занимаются по ночам, эти чеченцы, если все, решительно все тут запрещено, а алкоголь - из ацетона.
Рустам растит двоих сыновей, Абдулла нянчит племяшку и мечтает о собственной дочке, Ибрагим с Мурадом - тоже заняты делом.
Как-то чиновники подсчитали, что рождаемость в Грозном превышает среднероссийскую в два раза, а в Чечне за год детей появляется на свет столько же, сколько в Санкт-Петербурге. Хотя город на Неве по численности населения превосходит целомудренную республику в пять раз.
Недавно я закончил капитальный ремонт в квартире, который длился около 2-х месяцев. Хочется подвести итоги. Итак, моя проблема: 3-комнатная квартира, в которой нужно было сделать ремонт (не знаю даже как правильно назвать то, что сначала ломаешь, а потом абсолютно всё делаешь с нуля? Ну, пусть это действо будет называться ремонт, не суть) и перепланировку. Я в то время жил на другой квартире, в другом районе города. Мне нужны были ответственные строители, над которыми не нужен надзиратель, и чтобы сделали они этот ремонт на совесть.
Я начал собирать анамнез жизни строителей на территории ЧР у друзей и знакомых. Самыми ответственными, непритязательными и, чего скрывать, дешевыми, в первую очередь, мне назвали вьетнамцев, потом шли азербайджанцы и дагестанцы, и только потом чеченцы. Со слов знакомых, вьетнамцы были вне конкуренции, а азербайджанцы с дагестанцами от чеченцев отличались лишь тем, что первые более ответственно подходили к работе, но в цене особой разницы не было.
Скажу наперед, что мне не посчастливилось изучить бригады строителей из Азербайджана и Дагестана, речь пойдет только о моем непосредственном контакте с вьетнамцами и чеченцами.
Также, хочу отметить, что ни в коем случае не задаюсь целью оскорбить вьетнамцев, просто описываю то, что происходило именно со мной.
Проработав всю информацию, я решил поехать в совхоз «Родина», туда где ближе к аэропорту строится много новых домов, и где вьетнамцев, как мне сообщили, пруд пруди. Вьетнамцев там оказалось, действительно, довольно много - бери не хочу. С трудом нашел одного вьетнамца, который владел русским языком через пень-колоду, с ним и решил заключить договор. Звали его Хун. Взял этого лингвиста, он взял еще троих подельников, поехали мы на квартиру, обсудили, что и как нужно сделать, оговорили цену и прочие моменты. Кстати, помимо цены за работу, как впоследствии выяснилось, каждому работнику нужно было доплачивать в день по 150р, мало того, я должен был их утром привозить на квартиру, а вечером отвозить. Мне не понравилось то, что они просили их развозить каждый день туда-обратно, предложил ночевать в квартире, но они наотрез отказались, сославшись на то, что в квартире им ночевать опасно, кто-нибудь из соседей может настучать в миграционную службу, и их арестуют чтобы содрать деньги. Мне не то чтобы не понравилось, просто у меня итак вечно не хватает времени, а перспектива быть извозчиком меня мягко говоря нервировала. Ну, ладно, думаю, раз уж назвался груздем, буду и дальше тянуть свою лямку. Насчет цен за объем выполненной работы, как потом выяснилось,г разница была, но незначительная - максимум рублей 500 (я бы лучше доплатил им эти же деньги на такси, и спокойно жил бы себе и работал, но они отказались, мол, рюски никаласо знаим, такси апманывать нас).
-Хорошо, -говорю, -договорились. Завтра приеду за вами в 7:00, смотрите не опаздывайте, чтобы все были готовы, как я приеду, мне на работе надо быть в 8:00. Опаздывать никаласо.
-Каласо, насяльника, каласо!
На следующий день встаю в 6:00 (т.е. на час раньше своего обычного подъема!), приезжаю к ним… Звоню, не берут трубку, пошел в ихний барак, а там, как минимум половина населения Вьетнама, и все СПЯТ. С трудом разбудил тех, кто ближе к двери лежал, они разбудили остальных. Смотрю, ну, ни одного знакомого лица, из тех кто был вчера, не вижу. Все одинаковые! Потом пригляделся, один вроде похож:
-Эй, говорю, -Хун!!!
А он мне:
-Я не Хун, -оскорбленно так поднимает указательный палец вверх, -я - МУН!
Ну, а что было дальше описывать даже как-то неловко.
Короче, они все проснулись, заерзали-засуетились, и начали кому-то названивать, с трудом отыскали вчерашнего бригадира-переводчика Хуна (он оказывается на соседней улице в таком же бараке, с другой половиной Вьетнама спал), ему тоже всыпал перца, он резко сколотил новую бригаду из трех человек…
Вот пишу, всё по новой переживаю, и прям зла не хватает!
На первом этапе нужно было отбить штукатурку на балконе, в коридоре и во всех комнатах. Привез этих четырех архариков на квартиру, отдал им четыре топора и мастерка (они заказали именно эти инструменты), ихний бригадир-переводчик Хун, пролопотал им что-то на своем, типа, проиструктировал, что и как, они все схватились за топорики и начали дружно стучать по стене, отбивая штукатурку. Ну, я говорю:
-Если что звоните, я на работу из-за вас опоздал. Вечером приеду за вами.
-Каласо, каласо.
Не успел я приехать на работу, как они мне звонят:
-Приди, да, насяльника, приходи, каласо, да. Человека кличат. Сильно кличат!
-Что случилось?
-Каласо, да? Приди бистра насяльника!
-Я не могу, -говорю, -сейчас брат приедет, все будет каласо, не бойтесь.
Звоню брату, говорю, езжай на квартиру, посмотри, что там. Поехал брат туда, звонит мне:
-Тут эти трое говорят что голодные, утром даже чай не пили, работать не могут.
-Сходи с ними в магазин, купи что им нужно... Погоди, как трое? Их же четверо было!
-Не знаю тут их трое всего.
-Я же им авансом три тысячи утром отдал, пусть сами себе купят что нужно.
Выясняется, что Хун, после того, как я уехал, свалил на такси домой (потом оказалось, что у них было несколько знакомых таксистов-чеченцев, которые занимаются именно развозом вьетнамцев), не оставив им ни копейки.
-Они же еще говорили, что там ругается кто-то?
-Да это соседи были, я им все объяснил, ушли они уже.
Сходил брат с ними в магазин, купил что они заказали, и уехал.
Через два часа опять звонок.
-Насяльника, приди. Да!!
-Что теперь случилось?!
-Каласо. Приди надо, каласо?
Звоню другому брату:
-Поедь на квартиру, там вьетнамцы работают, что там стряслось.
Звонит он мне обратно:
-Они говорят, что им сказали одну комнату и балкон сегодня очистить от штукатурки, они это сделали, и теперь домой просятся.
-Кто им это сказал? Они же до вечера должны были работать?
-Ихний главный так сказал и уехал. Отвезти их?
Ну, думаю, -Хун, почему ты оказался таким хуном…
-Забери у них ключи, закрой дверь, и скажи чтобы работали до вечера.
Приезжаю вечером на квартиру, оставшиеся комнаты так и стоят нетронутые. А мои работяги вальяжно почивают на диване. Будучи очень человеколюбивым, спокойным и неконфликтным, при виде этой картины я почему-то занервничал. На следующий день Хун, и его новая бригада из трех человек, весь день исправно, без чьего-либо надзора, отстукивала штукатурку, причем даже в тех местах, где её отстукивать не надо было (я им отметил на стене участки, где должны были быть дверные проемы и снесены две стены, и на которых можно было оставить штукатурку). После этого, я с ними рассчитался от греха подальше, да, и то только потому что они в 7 утра как обычно спали, и я опять из-за них опоздал на работу.
Вторым этапом нужно было сломать две кирпичные стены, возвести две новые стены и пробить в бетонной стене два дверных проема. Новую бригаду вьетнамцев я поехал искать (по наводке друга) в другой поселок. У этих условия были такие же, как и у предыдущих, разве что с той разницей, что бригадира звали Мин.
-Хорошо, -говорю, -буду вас развозить, только чтобы утром были готовы в 7 утра, и помимо оплаты за работу, на еду по 150р на каждого работника буду выдавать, чтобы у вас силы были работать.
-Каласо!
В этот же вечер я погуглил русско-вьетнамские переводчики, и набрал Мину такую смс:
«07: 00 được sẵn sàng vào ngày mai. Đứng tại 06: 00, rửa, đi vào nhà vệ sinh pokušajte, làm thế nào tôi đến tôi đợi bạn sẵn sàng. Ok?»
Что переводится как:
«Завтра в 7:00 будьте готовы. Встаньте в 6:00, умойтесь, покушайте, сходите в туалет, чтобы как я приеду, вы меня ждали готовые. Хорошо?»
В 7:00 они спали. Мысленно попросил у Всевышнего терпения, подумал, жаль их все-таки, не от хорошей жизни ведь приехали в Чечню (!!!) из Вьетнама… спокойно разбудил их продекларировав заранее заготовленный манускрипт (я специально, наученный горьким опытом, распечатал важные фразы с переводом):
-Hi lười biếng! Хи луёи бийенг! -Подъем, -то бишь, - бездельники!
Дальше все как обычно, привез их на квартиру, через пару часов звонят:
-Стена паламала, прихади насяльника.
-Что-то быстро вы, точно все сделали?
-Да, да. Каласо, приходи да!
Приехал, смотрю стены они действительно поломали, а проемы не сделали.
Показывают жестами, просят у меня отбойный молоток (чтобы в бетонной стене проемы выдолбить), я спросил у них, не желают ли они иметь ключи от квартиры, где деньги лежат, и бонусом предложил от мертвого осла уши. Юмора они не поняли. Отбойным молотком я бы и сам эти проемы сделал бы. Я бы купил его, если бы он мне в последующем пригодился, а так на кой он мне?
-Нет у меня отбойника, я вам накину сверху за хендмэйд по тысяче за каждый проем, каласо?
-Каласо.
Привез им два лома и две кувалды, вот, говорю, per aspera ad astra (сквозь тернии - к звездам)! И вот после того, как они пробили половину одного дверного проёма, в одном из них проснулся, как я сейчас понимаю, Никколо Макиавелли. Звонок:
-Срочно, срочно. Палиции! Палиции!
Смыл тальк с рук, переоделся, и на всех парах примчался на квартиру. Милицией не пахнет. Мин в печали. Приходил, говорит, полици, и сказал, что придет завтра чтобы забрать у них 20 тыс.рублей (типа, по 5 тысяч с каждого):
-Ми такой работа не можим денег нет.
Короче, просит рассчитаться за поломанные стены, и половину дверного проема. Расплатился за стены. За недобитую половину дверного проема платить не стал, все равно нанимать другую бригаду, а они возьмут как за целый.
-Если добьете - оплачу.
А они:
-Нет.
-Ну, на нет, и денег нет, -говорю, -Бегом в машину, чтоб вас мои глаза не видели.
Везу их обратно, а перед глазами, как титры - хвалебные оды в адрес вьетнамцев… Поражаюсь. Видимо, мне повезло, я открыл новый, доселе неизведанный вид вьетнамцев. Ну, думаю, уже из принципа трижды к вьетнамцам обращусь, авось, на третий раз повезет? Не может же быть, чтобы все были одинаково похожи не только внешне, но и внутренне?!
Кстати, мусор после своей работы ни одна из этих бригад не выносила, они складывали его, то в одном углу квартиры, потом в другом, потом и вовсе весь балкон им забили, хотя мусорка была в 50 метрах от дома.
«Бог любит троицу»… На следующий день поехал я за третьей бригадой вьетнамцев (кстати, ни в этот день, ни на следующий, ни в течение недели, ни разу милиция не являлась, что свидетельствует о том, что Мин, действительно, оказался зашифрованным Макиавелли). Итак, третья бригада вьетнамцем располагалась в другом районе пригорода Грозного. С трудом отыскав место их дислокации, начал вести переговоры. Почему-то я для себя уже сделал вывод, что им можно доверять только работу, для которой не нужен надсмотрщик. Договорились, что они вынесут весь строительный мусор, поднимут заказанный кирпич и песок в квартиру. Эта бригада отличилась лишь своей пунктуальностью, после моих ночных смс, в 7:00 они были умыты и причесаны, и дружно улыбаясь сказали «Син тяо!», правда они, не скрывая, курили какую-то вонючую траву забитую в обычную пластиковую трубу, имитирующую кальян (сказали, что денег нет на сигареты, и потому курим «это»), в остальном же было все как с предыдущими двумя бригадами. Меня обрадовало лишь то, что они добросовестно пропахали до вечера, и на радостях я им, в виде бонуса, предложил свозить их на рыбалку - за лягушками на ужин, но они отказались. Однако, на обратном пути (увидели в машине травмат) просили застрелить бездомную собаку:
-Сабак, сабак, пух-пух, кушать кусна! -спящую на обочине дворнягу они, смакуя, обсуждали всю дорогу. Были огорчены моим отказом.
И тут у меня всплыло в памяти то, что я видел как первая моя бригада вьетнамцев из совхоза Родина, разделывала мясо во дворе, помню, подумал, судя по ребрам - полугодовалый ягненок, я еще удивился, мол, а не плохо живут, деликатесами питаются… А оно вона, что оказалось.
Остался третий этап подготовки квартиры к основному ремонту - добить дверные проемы, возвести кирпичные стены.
Хватит с меня вьетнамцев, думаю, посмотрим что творится среди безработных Чеченской Республики. Домашний совет решил вызвать двух дальних родственников родственников (дважды родственников я написал умышленно, потому-что так оно и было):
-Они же без работы сидят, а у них семьи. Какая разница кому платить? Так хоть им поддержка будет, чем каким-то вьетамцам!
Честно говоря, я был против:
-Может на «бирже», говорю, поискать? С чужих, если что не так хоть спрос будет, а с родней молчать придется.
-Нет. Они в тяжелом положении, надо им помочь.
-Ну, раз так, -говорю, -хорошо!
-Поможем, поможем (тут я почему-то вспомнил мультфильм, где медведь залез в улей ногой, и весь лес за ним бегал с той же фразой)!
-Проемы пробьем, стены возведем, без проблем!
-Договорились.
Следствие - обе стены возвели криво (потом пришлось докупать ротбанд, чтобы выровнять их), дверные проемы сделали меньше заказанного, оставили арматуры со скобами по краям (доплачивал другой бригаде за расширение проемов, и удаление арматур). За неделю дважды (понедельник, вторник) у них были похороны на которых их присутствие было обязательным, в пятницу они не работали (рузбан-де), и в субботу женился кто-то из их родственников. Т.е. «работали» они всего несколько часов - в среду, четверг, и воскресенье. После всех этих злоключений судьба свела меня с профессионалом, с человеком, который взял ключи и сказал, чтобы я ни за что не волновался, все будет в лучшем виде. Единственное, что от меня требовалось, так это своевременная поставка стройматериала. В остальном же, все инструменты у него были свои, машина своя, еду покупал сам, меня не дергал, надзиратель не нужен был, работал с утра до ночи. Квартиру он сдал вовремя, как и обещал, под ключ.
P.s. Конечно, дело не в национальности строителей, а в их квалификации, ответственности и добропорядочности. Мне смешно это все сейчас описывать, но тогда я, действительно, был на пределе)) Как говорил старик Хэмингуэй:
-Это как же должен настрадаться человек, чтобы написать по-настоящему смешную книгу.
Менеджеры Майклы
Вьетнамские первопроходцы появились в Грозном примерно 3 года назад. С тех пор их число стремительно растет и сегодня, по разным оценкам, составляет от 2 до 5 тыс. человек. Для нашей республики это очень много. Точных сведений, разумеется, нет, поскольку почти 100% приезжих являются нелегалами. О незаконном характере их появления в России и работы можно судить хотя бы на основании статистических данных. Так, Чеченстат утверждает, что с января по август 2013 года в республику прибыло всего 95 человек из стран дальнего зарубежья (в среднем 12 человек в месяц). А официальная квота на работу дается лишь 71 иностранцу.
Найти рабочих из Восточной Азии оказалось несложно. 20-минутная прогулка по улицам Грозного позволила познакомиться с семью гастарбайтерами.
– Сколько вьетнамцев в Чечне? – такой вопрос я задавал каждому из иностранцев.
– О-о-о, не знаю, много! – отвечали одни.
– Очень много! – добавляли другие.
Большинство из вьетнамцев с трудом понимает русскую речь, а тот, кто более или менее освоил язык, автоматически становится бригадиром и связующим звеном рабочих с окружающим миром.
Вьетнамец Майкл (именно так он представился) живет в Грозном уже второй год. Он хорошо одет и довольно прилично говорит по-русски, в отличие от соотечественников он ведет себя легко и уверенно. Приехав в Чечню в качестве простого рабочего, Майкл со временем стал заниматься совсем другими делами. Теперь к нему обращаются люди, ищущие строителей, он договаривается о ценах и сроках работы, решает возникающие споры и т.п.
– У нас дома нет работы. Кто находит работу, тот получает 150-200 долларов в месяц. Наши приезжают в Чечню, потому что знают – здесь всегда много строек, можно много заработать и не бывает проблем из-за документов, – рассказывает «менеджер» Майкл, сделавший себе своеобразную карьеру в неведомой подавляющему большинству жителей его страны Чечне.
Если межкультурные противоречия между чеченцами и вьетнамцами и возникают, то носят они незначительный характер.
– Нам все дают хлеб, а мы не есть хлеб, – жалуется 30-летний Тан на чеченские кулинарные предпочтения, после чего то ли в шутку, то ли всерьез добавляет: – Мяу-мяу давай!
А на вопрос о том, есть ли у него семья, он ответил по-восточному мудро: «Жена деньги забирать, сначала деньги заработать – потом жена ».
Его коллега Нгуен приехал в Чечню, чтобы заработать деньги для открытия на родине своего дела.
– Здесь деньги, во Вьетнаме лодка, много рыбы, – рассказывает он, после чего издает звуки работающего двигателя и жестами дает понять, что речь идет о моторной лодке.
Тихие, спокойные, трудолюбивые
Всем известно, что Северный Кавказ страдает от безработицы, которая в Чечне составляет более 27%, а в Ингушетии и вовсе катастрофические 44,5%. Не менее широко известно и то, что чеченские строительные бригады работали по всему Советскому Союзу еще с 70-х годов прошлого века, а самих чеченцев часто называли «нацией строителей». Поэтому тот факт, что гости из Азии занимают рабочие места, которых и без того слишком мало, должен вызывать удивление у наблюдателей и недовольство у местных жителей. Но в отличие от европейских стран и других регионов России миграционная ситуация в ЧР не становится причиной межнациональных конфликтов, а гневных отповедей по поводу «понаехавших» почти не слышно.
Разумеется, без эксцессов не обходится. Например, летом несколько вьетнамцев были убиты своими же соплеменниками, не совладавшими с крепостью русской водки. Этот случай вызвал резкую реакцию Главы ЧР Рамзана Кадырова, после чего депортировали 6 человек. Чуть раньше появилась новость о том, что группа рабочих была жестоко избита неизвестными, иногда рассказывают о случаях воровства. Но все это единичные инциденты, не позволяющие говорить о каких-то тенденциях и закономерностях.
– С ними очень легко. Они тихие, спокойные, трудолюбивые, могут работать по 10-12 часов в день и работать очень качественно. Им не приходится отвлекаться на свадьбы и похороны, на всякие посторонние дела, как это всегда бывает у местных строителей. Но, конечно, главное преимущество азиатских рабочих в том, что они готовы трудиться за небольшие деньги, – говорит бизнесмен Ислам, в доме которого ремонт сделали вьетнамцы.
Действительно, именно низкая стоимость услуг заставляет людей делать выбор в пользу вьетнамцев. Судите сами: чеченская бригада возьмется за штукатурку стен только за 120-150 рублей за квадратный метр, строители из Узбекистана попросят 100 рублей, вьетнамцы же согласятся за 65-80 рублей. А поскольку каждый чеченец считает своим долгом построить дом (и, как правило, начинает строить его, причем неважно, есть ли у него деньги на это или нет), то «азиатское нашествие» воспринимается как отличный способ сэкономить.
– Мы можем получить больше 1 тыс. долларов в месяц. Таких денег никогда не заработаешь на родине, – подчеркивает Нгуен, приехавший из маленького городка Тяудок (это уже другой Нгуен – «Википедия » утверждает, что 40% вьетнамцев носят фамилию Нгуен).
Вьетнамские такси
Миграционные волны меняют рынок труда по всему миру. Сегодня сложно найти жителя крупного российского города, готового пойти в дворники или класть кирпич на очередной новостройке. Все понимают, что это низкооплачиваемые и непрестижные работы, что «этим занимаются только мигранты». В результате происходит быстрая переоценка ценностей. Все больше и больше чеченцев (особенно молодых) отказываются даже от идеи подзаработать на стройке. Не многие хотят заниматься тем же, что и приезжие из бедных, а то и нищих стран.
– Зачем вкалывать за гроши? Пусть этим занимаются вьетнамцы и другие. Я хочу работать на госслужбе. Сейчас никто не думает о работе строителя, среди студентов таких я никого не знаю. Туда идут только от безысходности. Все хотят быть силовиками или чиновниками – там можно очень хорошо зарабатывать, – поделился своим мнением студент 4 курса ЧГУ Сулиман.
С другой стороны, спрос рождает предложение. Есть огромный спрос на дешевую рабочую силу, поэтому местным строителям все тяжелее и тяжелее конкурировать с приезжими на внутреннем рынке труда. Некоторые умело используют присутствие иностранцев в собственных целях. Например, сдают им квартиры, в которых живут по 10-15 человек, снабжают их продуктами национальной кухни. А в Грозном и вовсе появились так называемые вьетнамские такси. Тамерлан – один из таких предприимчивых людей – занимается специфическим частным извозом уже полгода.
– Уж не знаю почему, может из-за страха, может из-за незнания города, но приезжие почти не ездят на городском транспорте. Каждый раз вызывать новое такси им трудно, поэтому они договариваются с конкретным человеком, который и занимается тем, что постоянно помогает им добираться до нужного места. Это удобно для них и выгодно для меня. Некоторые даже покупают машину специально для этой цели, – говорит Тамерлан.
Www.grozny-inform.ru Информационное агентство "Грозный-Информ "
Последние новости Чеченской Республики по теме:
Приключения вьетнамцев в Чечне
Приключения вьетнамцев в Чечне - Грозный
Чечня столкнулась с масштабным притоком мигрантов из Вьетнама.
По данным февральского опроса ВЦИОМ 65% москвичей называют миграцию главной проблемой столицы.
17:34 05.11.2013 ИА Грозный-информ
ЧГТРК Грозный
06.01.2020 Социальные сети различных стран покоряет челлендж «Доступ к спасению», запущенный пожарными из Чеченской Республики в октябре 2019 года.
МЧС
07.01.2020 Накануне в Гудермесском районе республики произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого погиб 1 человек.
МВД Чеченской Республики
06.01.2020
ЧЕЧНЯ. Власти прокомментировали поведение выбросившего в толпу подписчиков деньги блогера Альфредо Аудиторе, которого СМИ называют сыном руководителя представительства Чеченской республики в Тамерлана Носаева,
ИА Чеченинфо
07.01.2020
Убийц 33-летнего бизнесмена из Екатеринбурга Сергея Чебана, которого до смерти избили во вьетнамском городе Нячанг, до сих пор не посадили в тюрьму. По нашим сведениям, в правоохранительных органах Свердловской области нет информации о судебном процессе над злоумышленниками.
Напомним, о гибели уральского туриста мы писали прошлым летом . 24 июля Сергей Чебан попал в больницу Нячанга с множественными переломами после драки в местном баре. Сутки он находился в коме, а утром 25 июля скончался. Жена бизнесмена Елена рассказала корреспонденту сайт, что она с мужем и полуторагодовалым ребёнком отдыхала в пятизвёздочном отеле Diamond Bay Condotel Resort & Spa. Как-то ночью Сергей пошел гулять и, как позже выяснила супруга, познакомился с русской девушкой по имени Алиса и попросил её показать город и клубы, где можно «хорошо отдохнуть». Алиса довезла нового знакомого на мотоцикле до бара «Руф Топ Бар» и уехала. По версии родственников, в баре на Сергея толпой набросились вьетнамцы и избили его.
Изначально друзья и близкие Чебана уверяли, что местная полиция арестовала двух вьетнамцев, но и тут же отпустила их за неимением доказательств . Якобы вьетнамские силовики решили выдать убийство россиянина за суицид. Но, по последней информации, правоохранительные органы азиатской республики все же дали ход полноценному расследованию. Об этом нам рассказал один из источников в силовых структурах.
- На какой стадии сейчас находится следствие?
Возбудили два уголовных дела. Одно во Вьетнаме, другое здесь, у нас. Поскольку Сергей - гражданин России и в отношении него было совершено преступление, мы не могли оставить это безнаказанным.
- Удалось чего-то добиться за эти несколько месяцев?
Проблема в том, что Россия не сильно с Вьетнамом взаимодействует в этой сфере, но их структуры все равно должны будут предоставить нам информацию. Занимается расследованием региональный Следственный комитет. Он дает поручения в МВД, которое их выполняет. Основная нагрузка ляжет на Интерпол, чтобы вести переговоры с вьетнамской стороной. Пока нам не сильно разглашают подробности следствия.
- Сначала говорили, что вьетнамские силовики отпустили тех, кто убил Сергея.
Не слышал, чтобы дело волокитили. Во всяком случае, по линии российских правоохранительных органов дело возбудили очень быстро.
- Получается, что расследование сейчас в большей степени зависит от вьетнамских органов?
Судить подозреваемых будут по месту преступления. То есть все будет по законам Вьетнама, ведь они его граждане. Об экстрадиции в Россию речи не идет. Вьетнамская сторона проведет расследование, опираясь на показания свидетелей и видеонаблюдение, которое там было. Если все вовремя было проверено и изъяты вещдоки, то должны были уже довести до суда. Я очень надеюсь, что и мы до сути докопаемся. Возможно, даже командировку оформлять придется, сотрудников во Вьетнам отправлять. Но повторюсь, взаимодействие не сильно налажено. Могут быть трудности, плюс языковой барьер. Придется привлекать переводчиков, которые работают на наши правоохранительные структуры.